Время мчится стремительно, в мире всё относительно...

От Великой Отечественной нас отделяют десятилетия. Трудно поверить в то, что в относительно спокойном мире мы живем уже шестьдесят восемь лет. Мы не знаем ужасов войны, мы не знаем голода, холода, мы постепенно забываем о том, что происходило с нашими дедами, отцами в то суровое время. Но память – это то великое, что сохраняет в нас человечность...

Я помню немногословные рассказы своего отца, прошедшего войну с первых до последних её дней. Дважды раненный, он оставался в строю до Победы.

В моём небольшом поэтическом опыте есть место и военным стихам, которые родились под впечатлением его рассказов о войне. Памяти моего отца Шубина Ивана Михайловича, 1907 года рождения, уроженца Даровского района Кировской области, посвящаю...

Шубин Владимир Иванович

Владимир Шубин (г. Киров)

 *   *  *

Я в окопах не мёрз, в танке я не горел,

Не вгрызался в песок

в перекрёстный обстрел.

Я штыком не колол и в упор не стрелял.

Мой отец это всё за меня испытал.

Мой отец за меня заплатил всё сполна!

Не тускнеют, блистают его ордена!

Храбро дрался отец за свои рубежи.

На Рейхстаге – штыком:

«Вот и всё! Будем жить!»

Только годы идут, только раны болят –

Это плата твоя за Победу, солдат!

Мой отец заплатил за Победу сполна!

Не тускнеют, блистают его ордена!

Я живу и горжусь, вижу светлые сны,

Что я тоже солдат сорок пятой весны.

Помним наших отцов,

помним памятный год,

Всё, за что заплатил

наш великий народ!

Наш народ заплатил за Победу сполна!

Не тускнеют, блистают его ордена!

Наш народ заплатил за Победу сполна!

Пусть блистают Священной войны ордена!

Владимир Шубин

2010 г.

*   *   *

– Скажи, отец, страшно было?

–…

– Ты так редко вспоминаешь войну.

– За тебя, сын.

– За тебя, папа.

Бой с рассвета идёт.

Дан приказ: надо выстоять.

Наша рота лежит под кипящим огнём.

А фашист прёт и прёт...

Сквозь разрывы и выстрелы

Я до боли смотрю в пулемётный разъём.

На гашетку жму так,

Что хрустят пальцев косточки,

Рвутся жилы, и нервы, как струны, звенят.

Это ад!

И мелькают в глазах,

Как свирепые звёздочки,

Трассы пуль,

Сея смерть и удушливый смрад.

Заверну, помолясь,

Я себе самокруточку,

Когда стихнет всё рядом и над головой...

Боже мой,

Жизнь продли мне хотя б на минуточку,

Дай мне, Боже, пожить

Ещё часик–другой.

До войны мы все были

Совсем бесшабашными.

Мы не верили в Бога, мол, это враньё.

Всё меняет война,

И над нами, вчерашними

Мессершмитты кружат,

как кружит вороньё.

От разрывов и стены,

И балки качаются.

А подмоги всё нет. Эх, товарищ комбат!

Это ад!

Продержались бы мы,

Да патроны кончаются,

И осталась последняя пара гранат.

Раскурю, не спеша,

Я свою самокруточку,

Когда стихнет всё рядом и над головой...

Боже мой,

Жизнь продли мне хотя б на минуточку,

Дай мне, Боже, пожить

Ещё часик–другой.

Это будет потом,

В сорок пятом, не ранее.

Мы фашиста повергнем,

раздавим, порвём!

А пока в этом старом

Разрушенном здании

Мы подмогу, как манну небесную, ждём...

И ракета взвилась!

Прочь сомнения грустные!

Артиллерии рявкнул раскатистый гром!

Мы встаём!

Мы в атаку идём за землицу за русскую!

Врёшь, фашист, не убьёшь,

Мы ещё поживем!..

Докурю до конца я свою самокруточку,

Когда стихнет всё рядом и над головой...

Боже мой,

Жизнь продли мне хотя б на минуточку,

Дай мне, Боже, пожить ещё часик–другой.

Владимир Шубин

2010 г.

*   *  *

Баллада о калеке 

Ему только исполнилось двадцать,

И казалось, что всё впереди.

Он умел лишь отчаянно драться,

Он фашистов хотел победить.

Он остался без ног под Берлином,

А хотел до Рейхстага дойти,

Но фашистская подлая мина

Оборвала дорожки-пути.

Он полгода валялся в санбате.

Счёты с жизнью пытался свести.

Медсестричка – красавица Катя

Чуть успела – сумели спасти.

А потом на родимой сторонке

С горя запил безногий солдат.

Между жизнью и смертью по кромке

Балансировал в рай, или в ад...

Слёзы выплакал, горькую допил,

Завязал... Просветлели мозги:

У сапожника, дяди Прокопа

Научился чинить сапоги.

И Катюша к нему прикатила –

Медсестричка, как будто из снов!

Ребятишек ему подарила,

Двух вихрастых смешных пацанов.

Сослуживцы, как будто из сказки

(По тогдашним годам не суметь!)

Привезли для папаши коляску

Заграничную, ёрш твою медь!

Так и жили, как все, понемногу,

Постепенно забыв о войне...

Только крепкие, сильные ноги

Снились часто калеке во сне.

Дети выросли. Шустрые внуки

Набалуются с дедушкой всласть.

Хорошо! Все путём, не до скуки.

И безногая жизнь удалась.

А в канун юбилея Победы

Налилась алкоголем шпана.

У седого, безногого деда

Оборвали с груди ордена.

Оборвали и зверски избили,

Чтобы скотство своё ублажить.

Это сколько же надо извилин – 

Святотатство такое свершить?

Сердцу плохо и голову клинит.

Вот и ты – в скорбный список потерь.

Ты остался без ног под Берлином,

Душу вырвали только теперь.

Владимир Шубин

2011 г.